Россия обязана отстоять право на производство и развитие

Системный застой в экономике не дает повода говорить о том, что кризис в стране позади. Если валовые показатели у переживших кризис производителей практически вернулись на докризисный уровень, то цифры доходности почти у всех еще очень далеки от уровня 2008 года. Груз нерешенных системных проблем в экономике России и огромные потери, понесенные ею в кризис, заставляют думать, что настраиваться на его окончание еще рано. Тем более, что мировая экономическая система находится в хрупком равновесии, и ни одной из причин, вызвавших предыдущий кризис, устранено не было, поэтому повторение сценария 2008-2009 считаю достаточно вероятным, причем в самом ближайшем будущем. Но это мое субъективное мнение.

Если возвращаться к прежним постам, то два года назад я говорил, что существует два возможных сценария выхода из кризиса:

1. Будут озвучены и заработают реальные, а не популистско-­демагогические целевые правитель­ственные программы, направленные на оживление внутреннего спроса, в том числе на инновационные технологии.

или

2. Начнется мировой подъем экономики, что приведет к росту цен на сырьевые ресурсы, и мы оживем, как оживают наркоманы после очередной дозы.

Выбранный сценарий на лицо. При этом я не могу оценивать выполнение Правительством тех или иных показателей в целевых программах по модернизации и переходу на инновационный путь развития, так как просто их нигде не нашел. Уверен, что само руководство страны вряд ли довольно тем, в каком положении мы выкарабкиваемся из кризиса, ведь в 2009-м Россия покинула список 10 крупнейших экономик мира, пропустив вперед Бразилию, Испанию и Канаду. Хорошо помню тезисы экономической программы озвученной нашими руководителями в 2008 году в Красноярске, рассчитанную на четыре года. Основными направлениями декларируемых реформ стали «четыре «И»: Институты, Инфраструктура, Инновации и Инвестиции. Тезисы той программы практически безупречны и совсем не устарели на сегодняшний день, более того, стали еще более актуальны. Но вряд ли состояние или хотя бы тренд изменения за более чем два года любого из этих четырех «И» можно оценивать положительно.

Не правильно было бы рассматривать рефлекторные действия Правительства в этот промежуток времени в отрыве от стратегических целей и мероприятий по обеспечению глобальной геополитической конкурентоспособности (а они у России обязаны быть).

Так как я не знаком ни с этой целевой программой, ни с мероприятиями, то комментариев дать не смогу, но косвенным индикатором эффективности может служить сравнительный анализ ряда макроэкономических показателей с такими же цифрами у других стран. Здесь все грустно. По данным Института этнологии и антропологии, Россия стала «лидером» по индексу кумулятивных потерь в процентах к ВВП в кризис — 51,3%, то есть уровень управления страной оказался самым низким из развитых стран и стран БРИК.

Почему же мы оказались не готовы к кризису, и как изменились наши позиции в мировом разделении труда и ресурсов теперь?

Нельзя не учитывать тот факт, что Россия стала субъектом глобальной мировой экономики. То, насколько более дружественна среда ведения бизнеса и производства у нас, по сравнению с подобными условиями у захватывающих наш рынок стран-конкурентов, зависит и вероятность выживания российских предприятий. Для оценки этой самой дружелюбности приведу лишь некоторые цифры на примере нашего завода, которые показывают, в каких непростых условиях нам приходится вести конкурентные войны, а выводы Вы делайте сами:

Не смотря на декларируемые программы стимулирования новых производств на деле ситуация выглядела в разгар кризиса катастрофической даже для сохранения уже существующих, из-за просто невероятного роста тарифов на энергоресурсы. Вот как наш завод входил в 2010 год – за период с 2009 года рост тарифов составил по воде технической на 36,3% (!), электроэнергии – на 55,% (!), газ – на 50 % (!), а теплоэнергии – на 97 %!!! Это ж какие меры надо предпринимать производственникам для снижения удельных расходов на услуги естественных монополий и тех, кто эти услуги «доставляет» потребителю, чтобы выжить даже в обычных условиях хозяйствования?

Но и это не все. В канун кризиса промышленные предприятия нашего города, находящиеся в промзоне были поставлены перед фактом, что на централизованную поставку тепла в отопительный сезон 2010-2011 они могут не рассчитывать, так как частная оффшорная компания, которой в свое время город передал теплосети, обанкротилась. (Об этом подробно в статье «Деньги на ремонт сетей ушли в оффшоры?» рассказала череповецкая газета «Речь»). В самый отчаянный период нам пришлось финансировать проект автономной теплогенерации стоимостью почти в 20% от товарного выпуска 2009 года! Если к этому добавить двукратный рост стоимости кредитных ресурсов, то вопрос о том, насколько достаточными и целевыми были антикризисные правительственные меры, я бы оценил как циничный. Сегодня могу отметить факт, что в тендерах на поставку сложных технических изделий мы уже не встречаем заметного присутствия российских производителей. Теперь это немцы, итальянцы, французы, японцы и еще украинские предприятия.

Российские кооперационные цепочки тоже развалились, и нашими партнерами в кооперации сегодня, кроме белорусов, являются предприятия из Евросоюза. Это меня не удивляет. В этот период в Европе цены на все «энергетические» составляющие себестоимости, наоборот, резко упали вслед за ценами на нефть и газ.

В России же массовая передача инфраструктурных объектов и сетей эффективным экономистам из оффшоров привела к целой серии проблем, подобной нашей. Судя по информационным выпускам, развал инженерной инфраструктуры характерен для всей страны, а вывод за рубеж средств, собранных на содержание инфраструктуры, идет полным ходом как из сферы производства, так и из жилищно-коммунальных конторок.

По моему пониманию проблемы, мы на пороге массового проявления инфраструктурных и техногенных аварий и катастроф, которые возникнут благодаря реформе по децентрализации ответственности за разрушение одного из важнейших «И» в программе нынешнего Президента.

Нравится нам или нет, но уже очевидна необратимость процессов мировой глобализации. Есть разные определения этого объективного процесса, но лично я под ним понимаю войну пока еще национальных элит за право распределять по своему усмотрению уже имеющиеся и вновь создающиеся на планете ресурсы.

Победители определяют правила международного разделения труда и соответствующим образом концентрируют производственные мощности мировой экономики.

Все чаще мы становимся свидетелями того, что в этой борьбе национальные элиты готовы поступаться национальными интересами, отстаивая свое право перехода в разряд наднациональной или мировой элиты, не имеющей Родины. После прохождения теста на отсутствие лишних сантиментов и моральных ограничений, именно наднациональная элита начинает задавать вектор развития всей цивилизации.

Повторюсь, этот процесс, имеющий негативную окраску для обычного обывателя, сегодня характерен для любой страны и, похоже, является объективным и необратимым. Изменения на политической карте мира явились, в том числе, следствием целого ряда предательства национальных интересов местечковыми элитами. Мировая и наднациональная элита в союзе с элитой стран-победительниц успешно проводит экономическую оккупацию «территории противника» в этой глобальной экономической войне. Эта война не будет закончена до полного «объединения земель». Невидимые бои за право производить и распределять идут по всему миру и на российской территории в том числе.

Понятие боя или войны для меня, как россиянина, имеет вполне осязаемый вкус потерь. Если абстрагироваться от деталей и либеральной демагогии, то ход «военных действий» выглядит так:

После национальной катастрофы (читай катастрофического и разгромного поражения) конца XX века страна вроде бы смогла оправиться. ВВП России вырос с 1999 по 2009 годы в восемь раз, в результате чего она вошла в семерку крупнейших экономик мира. Бюджет России вырос за 10 лет в 14 раз! Но разразившийся мировой кризис показал, что этот рост был вызван не эффективным управлением страной и ростом производства в реальном секторе, а усилившейся эксплуатацией российской природной ренты. К 2009 году Россия опустилась по производству грузовых автомобилей до уровня 1937-го года, комбайнов – 1933-го, тракторов – 1931-го, вагонов и тканей – 1910-го, обуви – 1900-го. Почти полностью разрушена и практически не может конкурировать на мировых рынках авиационная, радиоэлектронная, автомобильная промышленность. Зато нефтегазовый экспорт вырос с $76 млрд в 1999 году до $350 млрд в 2008 году. Уже неоспорим тот факт, что именно переход на сырьевую модель развития сделал Россию не способной сдержать удар кризиса. Это основная причина, что именно наша страна стала «лидером» падения среди развитых стран и стран БРИК, и мы проиграли очередное сражение в глобальной войне. Из великой инновационной державы второй половины ХХ века Россия переходит в начале ХХI века во вторую сотню стран мира, и тенденция отставания только нарастает.

Война – это не только разруха, но и потери среди мирного населения. Не хочу приводить страшные цифры от известного профессора МГУ Сергея Валянского и широко сейчас «гуляющие» уже не на одной сотне интернет-ресурсов, но даже данные официальной статистики могут шокировать. Чего стоит заявление заместителя директора ФСКН России Олега Сафонова о том, что самое большое число наркозависимых сегодня в Иране и Афганистане, а третьей в этом списке значится Россия. Сколько вражеских залпов было сделано по стране, если только официально из незаконного оборота было изъято более 700 млн доз героина? А залпы были прицельными – сто тысяч смертей в год от передозировки наркотиков.

Как относиться к заявлению председателя думского комитета по делам семьи Елены Мизулиной, что детей-сирот в России сейчас больше, чем было в годы войны? Разве тот факт, что ежегодная смертность в возрасте от 15 до 35 лет превысила 100 тыс. человек, не является подтверждением того, что мы живем совсем не «по законам мирного времени»?

Данные о статистике смертности, которые приводит ученый и депутат Законодательного Собрания Санкт-Петербурга А.А.Редько говорят о том, что нам давно пора начать себя защищать от массового уничтожения в этой невидимой и непривычной нам глобальной экономической войне.

Экономические и политические рычаги и методы воздействия в современном мире являются гораздо более эффективным оружием, чем пушки и танки прошлого века. Поэтому каждое российское промышленное предприятие я воспринимаю сегодня как «боевое» соединение на линии обороны. С остановкой и банкротством очередных заводов и фабрик, производящих добавленную стоимость, население становится все более беззащитным.

Результаты экономического развития за последний период и тренд этого движения, для меня лично, являются показателем, насколько на деле заинтересована в отстаивании российских интересов национальная элита и насколько эффективно руководство России мобилизует ресурсы перед лицом серьезнейших вызовов, основополагающим из которых является риск утраты Россией статуса технологической державы и соответствующее этому нарастание угрозы национальной безопасности.

Вопрос конкурентоспособности наших предприятий – это вопрос конкурентоспособности и сохранения страны.

Если кто-то с пренебрежением отнесет нашу промышленность к отсталой и неконкурентоспособной, то следующим шагом он должен согласиться с тем, что нация в целом неконкурентоспособна, и назначить себя «неконкурентоспособным» в борьбе за право выживания в этом мире индивидуумом как члена данного неконкурентоспособного общества.

Тогда у него на выбор два варианта: или бежать из страны и проситься, чтобы записали в члены в конкурентоспособных наций, или перейти на службу этим нациям и обслуживать их интересы на территории своей Родины. В противном случае – деградация индивида и вырождение его потомства. Выбор невелик, а то, что эти процессы идут, думаю, очевидно, всем.

Но, как мне кажется, конкурентоспособность – это достаточно субъективная штука. Самым ярким историческим примером может служить битва трехсот греческих воинов под предводительством царя Леонида в Фермопильском ущелье с двухсоттысячным войском Персидского царя. Очевидна ведь разница «в классе» этих двух армий. Просто царь Леонид не собирался меряться «конкурентоспособностью». Для защиты от порабощения своего народа он воспользовался, с точки зрения расплодившихся на российских просторах бизнес-консультантов, «нечестными» методами. Да и в Русской истории подобные примеры «нечестного» использования преимущества своей территории были – утопили почти без боя тевтонских рыцарей в Ладожском озере вместе с их конкурентоспособностью, и поделом им.

Повторюсь, что сейчас идет разговор не о спасении отдельных предприятий или даже отраслей, а о судьбах людей, населяющих Россию. По объективным причинам нам открытого боя уже не выиграть, и вступление в ВТО, в кратчайшие по историческим меркам сроки, полностью похоронит наши оставшиеся предприятия высокого уровня передела со всеми вытекающими последствиями для «мирного» населения страны. Поэтому поиск и использование дополнительных надконкурентных преимуществ для спасения и создания новых предприятий я не считаю нечестным.

Мы, россияне, должны хорошо жить в своей стране. Все, что приведет к этой цели, для меня является честным и правильным. И мнения обиженных заграницей нас не должны волновать. Тем более, что встречной корректности ждать не приходится.

Надо отдавать себе отчет, что качество жизни всех, кто связывает свою судьбу и судьбу своих потомков с Россией, сегодня находится в зависимости от того, насколько быстро и успешно будут запущены руководством страны механизмы, направленные на модернизацию производства и перехода к инновационному пути развития. Моя уверенность в правильности такой постановки вопроса основана на историческом понимании, что источником благосостояния любой нации могут являться:

1. Произведенная промышленностью страны прибавленная стоимость.

2. Суверенное распоряжение национальной природной рентой.

3. Экономическая оккупация и паразитизм на экономиках других стран (яркий пример США).

Только опережающий, по отношению к другим странам, рост производства добавленной стоимости позволит не только обеспечить рост благосостояния нации в долгосрочной перспективе, но и вернет России право суверенно распоряжаться своей природной рентой, что, в свою очередь, положительно отразится на уровне жизни народов, населяющих Россию.

Что конкретного можно предложить в качестве совета или пожелания для руководства нашей страны?

Очень сложный вопрос. Все предложения и пожелания озвучены самим руководством. Программа четырех «И» оказалась декларативной и, очевидно, буксует. Какое из этих «И» является ключевым? Инновации, инвестиции или инфраструктура? Думаю, что они вторичны по отношению к главному «И» – институты. Именно они отвечают за отсутствие в стране стратегического планирования и неспособность обеспечить выполнения простейших мероприятий в текущем периоде. С них и надо начинать – с институтов управления страной.

Я не политик и не специалист в области государственного управления, поэтому давать глупые советы, от которых и так ломится интернет, не хочу. Но не может не настораживать все более очевидный разрыв между декларируемыми властью и ведущими партиями страны целями и реальным состоянием дел в России. Ресурсы направляются не на достижение целей, жизненно важных для России, а на финансирование «горизонтальных» финансовых интересов отдельных групп и ведомств.

Уже очевидно, что высокий уровень коррупции разрушил «вертикаль власти» и серьезно подорвал доверие населения. А ведь именно поддержка снизу будет являться залогом успеха любой из инициатив, идущих от «верхов». Сейчас руководству России, как никогда, необходимо обеспечить национальное единство и гражданское согласие с целью эффективного противодействия вызовам сегодняшнего дня.

Мне отчетливо виден главный недостаток работы государственного механизма управления – отсутствие обратной связи. Без нее в принципе невозможно достигнуть цели, а любое финансовое и ресурсное обеспечение программ будет потрачено не эффективно.

Так как принципы управления одинаковы как для руководства страной, так и для работы станков с ЧПУ, то пример с последними будет очень наглядным. Работая в молодости инженером-наладчиком КИПиА, мне не раз приходилось видеть, что происходит со станком с ЧПУ, когда у него происходит обрыв обратной связи. Система, не получая сигнала о том, достигнут ли заданный параметр, продолжает увеличивать потребление энергии и разгоняет привод до состояния, когда станок, на сленге киповцев, идет вразнос, ломая резцы, детали и, часто, самого себя. Единственным способом минимизации ущерба в этом случае является немедленное прекращение подачи энергии (аварийное выключение) и восстановление обратной связи.

Могу ошибаться, но мне кажется, что неэффективность расхода ресурсов, бегство капиталов в оффшоры и «поломанные резцы» убедительно указывают на неработающую обратную связь в управлении страной.

Президент, вероятно, уже понял, что национальная элита не является ему помощницей в деле модернизации страны и переводе ее на инновационный путь развития. Без всяких политесов глава Института стратегических оценок Александр Коновалов подтверждает, что политической элите выгодно поддерживать модернизацию на словах, поскольку это означает реальную возможность заявлять инновационные проекты на многомиллиардные суммы. «Это получение нового доступа к госбюджету. В этом смысле элита будет приветствовать модернизацию. Но ровно до тех пор, когда модернизация не начнет затрагивать ее интересы», — уверен г-н Коновалов.

А ведь курс, направленный на модернизацию и инновационное развитие России, является, наверное, последней возможностью объединить все здоровые силы общества, тем более, что это единственный шанс на достойную жизнь для тех, кто не может бежать из страны. На нашем заводе мы и так делаем все, что в наших силах в этом направлении. Без особой веры на то, что буду услышан, хотел бы, тем не менее, как полевой командир, попытаться телеграфировать сигнал «наверх» о том, что мы на местах не можем найти ни одного программного документа федерального уровня с расписанными сроками исполнения мероприятий, направленных на создание механизма модернизации промышленности и инновационного развития в России. О том, что мы давно превратились из «линейной части» в «партизанский отряд». Донести о том, что мы тут «на фронтах» несем огромные потери, а проводимые в экономике изменения, якобы направленные на развитие, имеют прямо противоположный эффект.

Если кого-нибудь из Администрации заинтересует по этому поводу профессиональный отчет из окопа, то я могу подготовить соответствующий аналитический обзор с очень длинным (к сожалению) перечнем действующих антимодернизационных и антиинновационых мероприятий и стратегических решений в стране.

Что касается темы предательства интересов страны национальной элитой, ее объективности и необратимости, то это отдельный и очень важный вопрос, но постараюсь предложить ответ.

Первым делом напомню, справедливости ради, что подобные тенденции характерны не только для российской элиты – это характерно для сегодняшнего мира в целом. Именно это является причиной самоорганизации многомиллионных армий антиглобалистов за рубежом и всплеска националистических настроений по всему миру. Рост патриотизма и попытки организоваться в «отряды самообороны» являются проявлением коллективного осознания больших групп населения того простого факта, что отстаивать свои интересы проще «гуртом». С другой стороны глобализация и, в перспективе, стирание границ – это объективная необходимость и будущее нашей цивилизации. Сколько этот процесс займет времени в истории, мне неизвестно, но тренд очевиден.

Может так статься, что движения нынешних патриотов, националистов и антиглобалистов сегодня являются аналогами луддисткого движения времен капиталистической революции в Англии начала XVIII века. Тогда оставшиеся без работы ткачи ломали машины и пытались остановить прогресс, отстаивая свое право на труд. С высоты прошедшего времени очевидна их наивность. Мне трудно быть беспристрастным, но, думаю, что попытки отгородиться от мира сродни той наивности. Цивилизация, очевидно, имеет логику своего развития, законы этого развития объективны, а следствия неизбежны.

Но это совсем не значит, что неизбежна деградация России и вырождение народов, ее населяющих. Неизбежным является глобальное разделение труда, а вот то, как, что и кому при этом разделе достанется – это, как мне хочется надеяться, величина вероятностная, и зависит, в том числе, от нашей с вами воли. Как справедливо заметил известный экономист Михаил Хазин – самый главный вопрос, который придется решать в ближайшие годы, – в каких странах будут закрываться производства.

Поэтому под сутью идеи курса на модернизацию я понимаю создание страны, которая сможет реагировать на новые вызовы в любой сфере, и в которой будет создано развитое гражданское общество, как необходимое условие создания механизма модернизации и инновационного развития с целью обеспечения России геополитической конкурентоспособности.

При всей тревожности экономической обстановки в стране наш завод по-прежнему на плаву. Но значит ли это, что в противостоянии «патриотов» и «глобалистов» я на стороне вторых?

Да, мы достаточно эффективны. Но я не настолько наивен, чтобы верить в выживание отдельно взятого батальона, даже при самом правильном командовании, в тот момент, когда вокруг прорвана оборона и уничтожена вся армия. Я не утрирую, когда говорю, что за нашей спиной – спиной еще как то действующей промышленности – судьбы миллионов людей, населяющих Россию. Поэтому, при всем моем понимании объективности процесса глобализации, я буду ратовать за максимальную временную отсрочку от вступления в ВТО.

Время может дать шанс провести мобилизацию ресурсов для повышения конкурентоспособности хотя бы части наших производств, правда, сегодня, если честно, я не вижу ни одного запущенного в России механизма модернизации и даже ни одного действующего локомотива инновационного развития. Поэтому времени нужно много. Тем более, что средства массовой информации здорово пудрят нам мозги, доводя до нашего с вами сведения, что эти локомотивы – предприятия малого и среднего бизнеса. Якобы они более восприимчивы к изменениям на рынках и мобильны в принятии решений.

Давайте же смотреть правде в глаза! Нельзя же в самом деле всерьез говорить о быстром наверстывании упущенного в таких отраслях, как атомная энергетика, микроэлектроника, генная инженерия, биотехнология, освоение космического пространства (технологии пятого уклада), а тем более освоение молекулярных, наноразмерных, клеточных и ядерных технологий (шестой технологический уклад) за счет развития малого и среднего бизнеса! А ведь достижения только из этих направлений могут, без натяжки, относится к инновационным. Все остальное – это редкие успешные рационализаторские предложения в рамках разрушенного деиндустриализацией страны четвертого технологического уклада.

Сегодня невозможен прорыв в науке и технике без заказа на междисциплинарные научные исследования. Это огромные суммы и серьезнейшие темы, требующие недюженной эрудиции и научной базы.

Похоже, что нам надо готовить новую научную элиту в совершенно новых направлениях. Более того, сегодня становится понятно, что в седьмом (укладе, связанном с социально-гуманитарными технологиями и биоэнергетикой), а, возможно, уже и в шестом технологическом укладе, в междисциплинарных исследованиях будет не обойтись без таких наук, как философия, психология и даже использования религиозных подходов.

Сама по себе методология организации таких исследований требует революционных изменений в науке. Поэтому разговоры о том, что малый и средний бизнес (предприятия численностью до ста человек) создадут инновационный бум в стране, воспринимаю как провокацию. Очевидно, что заказчиком этих исследований могут быть только отрасли, сохранившие не только остатки передовых наработок от советского времени, а просто по определению являющиеся заказчиками на инновации.

Но даже при том, что доля современных вооружений и техники в армии РФ составляет сегодня всего около 10%, оборонно-промышленный комплекс не стал заказчиком ни современного (пятый технологический уклад) ни инновационного (шестой технологический уклад) продукта. Не стали ими и Российские Железные Дороги, и Объединенная Авиационная Корпорация. Так для кого и на кого должен работать инновационный малый и средний бизнес? Кто его покупатель?

Путь развития нашего завода в этой связи очень показателен и может служить некоторой упрощенной моделью возможного процесса для страны в целом. Именно пройдя его, я прихожу к осознанию, чего нам в России не хватает для более эффективного освоения новейших технологий и какое разделение функций в модернизации и инновационном развитии должно быть у крупного, с одной стороны, малого и среднего бизнеса, с другой.

Стратегия развития предприятия уходит корнями еще в 2003-2004 года и рассчитана на период до 2015 года. За это время не раз менялся и состав собственников завода, и внешние экономические условия, но она и не претерпела каких-нибудь изменений. Попытаюсь сжато доложить ее суть и некоторые результаты. При разработке стратегии развития мы отталкивались от следующей входной информации:

1. После крушения советской экономики образовался огромный избыточный и уже никому не нужный в России ресурс в виде производственных мощностей;

2. Более крупные промышленные предприятия страны окажутся обреченными;

3. Более мелкие промышленные предприятия могут выжить в коротких кооперационных цепочках. Естественной короткой цепочкой с платежеспособным спросом являются крупные компании по добыче и первичной переработке сырья;

4. Примерно равный уровень технологий и избыточное предложение, из-за всеобщего желания застолбить себе место в короткой цепочке, не позволит работать по ценам, которые могут обеспечить воспроизводство капитала.

В итоге было принято решение с рынка покупателя уходить на рынок продавца. Способом достижения этой цели определили для себя замещение импорта у сырьевиков. В случае успеха на этом направлении появлялся шанс на начало производства экспортной продукции. Для осуществления этой идеи необходимо было провести качественное обновление технологий. А также найти продукт, который бы был востребован на этих направлениях. Практически с тех пор мы находимся в активном поиске этого продукта, все более и более расширяя свои технологические возможности. Для снижения рисков неудачи в постоянно сменяющих друг друга инвестиционных проектах мы максимально диверсифицировали освоение и производство.

Достигнутый уровень диверсификации по отраслевому признаку и географии обеспечил устойчивость предприятия даже в кризис. Разработка и внедрение новых изделий – это сегодня у нас непрерывный процесс. Десять лет назад 95% продукции шло на ОАО «Северсталь». В настоящее время среди заказчиков ОАО «ЧЛМЗ» крупнейшие российские предприятия нефтеперерабатывающей, нефтяной, газовой отраслей, нефтехимии, машиностроения, авиастроения, энергетики и других.

География продаж – более 200 городов России и зарубежья. Сейчас 90% товарного выпуска идет за пределы области, а 35% – за рубеж. В разработке постоянно находятся до 20 проектов по освоению новой номенклатуры.

Какие выводы по итогам семи лет борьбы за выживание можно сделать?

Выводы не однозначны. Во-первых, я бы четко разделил понятия модернизации и инноваций. Это имеет прикладное значение для действующих в России хозяйствующих субъектов. Неслучайно Президент с экранов телевизоров читает вводный курс лекций руководителям государственных корпораций о том, чем отличаются инновации от модернизации. От того, на каком слове мы будем делать акцент, зависит выбор стратегии развития России. И я согласен с выводами известного академика Виктора Полтеровича, который утверждает, что в ближайшие несколько лет «принципиально новые» инновации в России не смогут стать основным мотором экономического роста – для этого просто нет подходящих условий. Отсталое производство не предъявляет спроса на инновации высокого уровня. По его мнению, большинство инноваций в России – это как раз имитация технологий.

Второе. Модернизация производства – в переводе – значит осовременивание. Практически это технологии четвертого технологического уклада. И здесь мы еще можем найти внутренний спрос в лице крупнейших предприятий сырьевой направленности и первичной переработки (металлурги, химики, нефтепереработчики). Это путь импортозамещения и здесь сегодня еще могут побороться малые и средние предприятия. При этом надо отдавать себе отчет, что ориентация на повторение зарубежных технологий позволит лишь сократить технологическое отставание страны. Сами же российские гиганты экономики находятся далеко не на переднем фронте научно-технического прогресса и заказчиками инновационного продукта сегодня уже не являются, да и не стремятся к этому.

Третье. Заказчика на инновации в самой России можно найти только в оборонных отраслях, космическом, пока еще авиационном, и еще ряде закрытых государственных секторах производства. Но именно закрытость этих рынков и не дает возможности планового освоения чего-либо по их заказу. Доступ малого и среднего бизнеса к сотрудничеству в освоении инновационного продукта тут наглухо перекрыт. К нам обращаются только в критические моменты.

Есть еще, конечно, и экспортное направление. Но опыт конкурентной борьбы показал нам, что, в отличие от нашего российского рынка, эти рынки не являются зоной свободной конкуренции, а разговоры о пользе прозрачности границ поднимаются только при заходе их продукта к нам.

Как следствие – выбора у предприятий между освоением еще востребованных рынком современных догоняющих технологий и работой над не имеющими спроса в России инновационными идеями просто нет.

Владимир Боглаев

В Мой Мир

0

Поделиться

Tweet